Зачем ему чужая боль,
Зачем ему всё горе мира.

А он то все думал, что на живое никогда не поднимет руки
Но вот он стреляет в слепую собаку у низовья кровавой реки.

Ветер дул, деревья гнулись,

Мне буквально меньше шага от любви и до раздора

Где живем мы как во снах, что на картинах Сальвадора

Уметь молчать не значит быть немым

В небе ночном звездное месиво,

А я вот упал и подняться нет сил.

На этой улице ни дерева, ни дома

На этой улице все выжжено дотла

Запрягут, поедут, имени не спросят

Ладно хоть пристрелят, хуже, если бросят

Ночью метель и война была

Двери с петель, а вокруг тела

Тела людей – старушки, старики,

Женщины, дети и все в куски

Знаешь, мама, я давным-давно по горло сыт своею ролью

Мама, я пытался разжигать огонь на западном ветру

Не беру не свое, берегу все что  наше

На дорожку не пью, не крещусь на ходу

Есть гармошка, нет ситара

...

Главком хлебнул отдав приказ

И вот мы, где-то, через час

Спал чукчинёнок в чуме со своей маманей,

Белого олена видел он во сне

Мы с тобою поедем в землю

Где никто не знает про муки

Слепая смерть, одетая в свинец
Висок поцеловала как-то неудачно

Мне часто снится сон – я обрываю нить
И бездна тянет вниз, а я пытаюсь всплыть

Свет холодный льется, горе – не беда,
Бог к тебе вернется, и, может навсегда.

Тянут, потянут, вытянуть не могут.
Старенькая сказка - истина проста:

Что тебе рассказать,
если ты сама все знаешь

Холодно, холодно телу,
Руки, ноги мерзнут быстро.

Ночью вьюга мела - вот такие дела,
а поближе к утру меня мать родила.

Ветер дул, а пес лохматый надрывался на цепи,
разбудил четыре хаты, хоть возьми да утопи.

но смех уже не лечит, фальшивит скоморох
Башкой о стены бьется, но зритель не смеется,